Игра в ЦивилиZацию: А ведь всего этого очень легко можно было избежать!

Чем агрессивнее Путин звучит, тем меньше ему можно верить. Это его проблема. Он пытается, но он в центре катастрофы и не знает, как из неё выбраться.

Я сильно подозреваю, что Путин уйдет на покой, и в течение года будет другой президент, но должен быть какой-то переходной период. Я думаю, что Путин себя измотал.

После трех лет борьбы и смертей у него осталось только то немногое, что есть в Украине - «великая русская армия». Теперь европейцы спрашивают, как мы можем защитить себя от русских? Ну, если украинцы могут их победить, о чем вы беспокоитесь? Россия изменила свой имидж, особенно военный, и то, что мы считали, больше не является таковым.

Россия жила на международном уровне, имея эту военную угрозу, которая теперь неопределенно обозначена как ядерная угроза. Если Россия не является серьезной военной угрозой и представляет собой экономический хаос, то что такое Россия? Это реальная проблема, и американцы вполне рады видеть, как Трамп борется с ней.

Я подозреваю, что те, кто хотел великой России, кто хотел повторить коммунистическое прошлое, проиграли. Россия была когда-то царской, христианской, связанной этим. Потом она была коммунистической, связанной этим. Что она представляет из себя сейчас? Это нация. Каковы ее принципы? Каковы ее интересы?

После окончания холодной войны Россия стала своего рода демократией, но она никогда не была ею по-настоящему. Россия боролась с вопросом: не только что после коммунизма, но и что после царей, что после всей российской истории? Путин пытался воскресить это, говоря, что мы «великая держава». Вот что мы есть — «нация» и «великая держава». Он потерял всё это в Украине.

Они — сила и значительная, но им нужно развивать экономику. Они не могут развиваться в изоляции. Страна должна быть частью глобальной торговой системы, какой бы она ни стала. Трамп определенно использует это как оружие во всем этом, открывая возможности для инвестиций в Россию, и многие частные предприятия в этой фактически капиталистической стране очень заинтересованы.

Я не могу назвать имена личностей, кто будет после Путина, но я могу назвать падших, которые раньше были могущественны, а теперь маргинализированы. Те, кто выступает против него, являются достаточно российским феноменом, чтобы их не видели и не знали. Давление есть. Во время этой войны была предпринята попытка переворота против Путина его собственными союзниками, группой Вагнера. Он уже пережил один переворот, а теперь сталкивается с другим.

Я воспринимаю украинскую ситуацию иначе, чем большинство, которые считают, что у России есть военные возможности, которых, я думаю, у них нет, и внутренний кризис, который сосредоточен вокруг Путина, на самом деле касается того, какой России теперь быть.

Сейчас Россия должна принять во внимание свою реальность, что очень сложно сделать. Так же, как Соединенные Штаты сейчас находятся в разгаре кризиса, связанного с тем, кто мы есть и кем мы хотим быть в мире, другие европейские страны сталкиваются с тем же кризисом. Россия переживает это очень по-русски.

Постпутинская Россия, которая может быть уже не за горами, может создать Россию, сильно отличающуюся от правонационалистической России, которую мы видим сегодня. Те, у кого есть такой интерес, возможно, упустили свой шанс. Проблема в том, что русский правый национализм также выдавал себя за Советский Союз с его мощью.

Реальная проблема для России заключается в том, чтобы смириться с тем, что она есть: большая держава с огромными ресурсами, политическая система, которая никогда не была полностью демократической, и разделена между Сибирью и Европой, между различными группами. Это обычная страна, как Британия с Шотландией и Ирландией. Россия решила это с помощью диктатуры, но эта диктатура не решила саму проблему, поэтому проблема усугубляется. Сможет ли она отойти от диктатуры? Я не знаю. Даже русские не знают. Но так не может продолжаться.