Пишет Лев Вершинин: Схороните моё сердце в Вундед-ни

Комментировать нечего.
Разве что всплывают в памяти слова великого Текумсе из шауни:

"Где ныне пекоты? Где наррагансеты, могикане, поканокеты и множество других могучих племен? Их нет. Их поглотила алчность белого человека, как поглощают снег лучи летнего солнца. Храбрецы, вставшие первыми, погибли. Иных предали вожди, польстившись на красивые вещи, другие, боязливые, не нашли в себе сил остаться собой. Но вот мы. По одиночке бессильные, вместе мы можем устрашить пришельцев. Белые Канады, откуда я вернулся, видят в поселенцев врагов, а в нас - братьев, и люди Короля дали слово помочь. Так что же скажем мы в день последнего выбора? Дадим ли в свой черед уничтожить себя, без борьбы покинув наши дома, землю, завещанную нам Великим Духом, могилы наших предков, поменяем ли все, что нам дорого и священно, на огненную воду и медные тазы, останемся ли на бывшей своей земле, отказавшись от себя, от своего языка и славы предков, став прислугой у тех, кто захватил нашу землю, осквернил нашу память и требует покорности под страхом смерти? Знаю, вы воскликните вместе со мной: «Нет, никогда!»".

Как по мне, очень похоже. Но с разницей. Там и тогда все-таки не все было предрешено, белые Канады еще строили планы по возвращению мятежных провинций и не опасались краснокожих, умея находить с ними общий язык, а здесь уже все ясно: иных предали вожди, польстившись на красивые вещи, другие, боязливые, не нашли в себе сил остаться собой, храбрецы, вставшие первыми, погибли, люди Короля, дав слово помочь, пошли на конструктивный диалог с янки, и нет ни Текумзе,

ни тех, кто в ответ на: "Так что же скажем мы в день последнего выбора? Дадим ли уничтожить себя, без борьбы покинув наши дома, могилы наших предков, поменяем ли все, что нам дорого и священно, на огненную воду и медные тазы, останемся ли на бывшей своей земле, отказавшись от себя, от своего языка и славы предков, став прислугой у тех, кто захватил нашу землю, осквернил нашу память и требует безропотного послушания под страхом смерти?" воскликнет: "Нет, никогда!"